То есть, принудительная смерть смысла не имеет, и никоим образом не приближает нас к прояснению вечного вопроса о смысле жизни. А фактор внезапности умерщвления тела, не успевшего подумать о Боге, душе – ловушка. Энергия на прыжок потрачена, а куда лететь она не успела сообразить. Приостановилась, выбирая дорогу – энергия иссякла и началось падение вниз. Так становятся пленниками тяжёлых энергий низших слоёв Астрала все монады людей, заблаговременно не научившие свою душу самостоятельно, в любое время и в любом количестве, творить энергию любви. Остаётся надежда только на то, что Бог о ней вспомнит и позовёт. Или земной кто-нибудь отправит её к Богу в молитве с любовью. Но Бог может не сразу заметить внезапную смерть здорового человека, особенно если не услышал от него ни одной молитвы за текущую инкарнацию. Коль удастся Ему уловить короткий миг неустойчивого равновесия монады между взлётом и началом падения – поможет, а позже это делать бесполезно. В верхней точке прыжка ещё есть инерция движения, и зов будет спасительным. А звать её при падении, уже энергетически опустошённую – сгорит пустой скорлупкой в тонких полях Бога. На родственников и друзей тоже трудно рассчитывать. Далеко не все на земле знают, как правильно помочь душе переходящей. Чаще слезами горюющих родных такие души ещё больше привязывают к земле, что равносильно их долгой и мучительной гибели. Не лучше и похоронные речи с пожеланием умершему вечного сна. Тогда его душа в тонких мирах не желает просыпаться даже на зов Бога. Некоторое время её ещё подпитывает энергия памяти близких, а когда и они умирают или забывают могилы предков, то вечный сон становится мучительнее смерти.
Даже костры инквизиции и публичные средневековые казни были гуманнее терактов – узнику, приговорённому к смерти, давалось время помолиться и исповедаться в грехах перед священником. А души, очищенные покаянием, знали свою цель, долетали до высших сфер тонкого мира и не погибали. Их ведь вела мысль возвращения домой, к Богу. В тонких мирах именно по мысли всё моментально совершается.
То есть терроризм, помноженный на суицид – это ложная цель и окончательная смерть души. Плата своей жизнью за увеличение количества смертей мирных людей ничего общего не имеет с героизмом, когда жертвуют жизнью ради чьей-то жизни.
Столь же бесславная смерть ожидает и приверженцев атеизма, если не одумаются, пока живы. Потому что атеист ещё при жизни не планирует и не предполагает для своей души никакого будущего после смерти тела, тем самым программируя себя на суицид космического масштаба.
И в том и в другом случае суицид остаётся суицидом и преступлением против себя и Бога. А стремление к нему в большинстве своём навязано воспитанием, непониманием смысла своего существования и отсутствием истинных знаний о себе и Боге. Но и между атеистами тоже есть различия. Души миролюбивых атеистов имеют больше шансов на продолжение своей космической эволюции. Когда тонкие тела человека меньше разрушены агрессивной энергией ненависти, то они больше наполнены энергией любви. Такой энергетический перевес даёт всё же возможность благополучно миновать тяжёлые слои астрала и подняться выше, где безопаснее и реинкарнация уже возможна. А получив новое материальное воплощение, можно искупить свои ошибки и заблуждения, продолжив восхождение по лестнице эволюции.
Зато агрессивный атеизм революционеров и религиозных фанатиков, с оружием в руках насаждающих свои идеи и обагривших руки кровью, уравнивает их с террористами смертниками. И не по божьему наказанию, а по их собственному заблуждению и незнанию космических законов о взаимодействии энергетических полей разной полярности. По их личному выбору происходит замещение энергий любви энергией ненависти к другим людям. И эти помыслы, а затем и действия, лишают их души космического будущего ещё на земле. На суд к Богу они долететь не могут и не стремятся, чем и приговаривают себя к окончательной смерти, добровольно становясь мусором эволюции в рамках закона естественного отбора.